к Бартеньевке заволокло огнем. По изготовившимся к атаке штурмовым группам и САУ ударили корабельные и полевые орудия, гаубицы и минометы. По врагу ударили пушки севастопольского бронепоезда, который немцы несколько раз хоронили, но он каждый раз воскресал подобно Фениксу из пепла.

Не имея точных данных, советские артиллеристы били по площадям, но и тогда они наносили врагу серьезный ущерб. У немцев не было взвода, который не имел своих убитых или раненых от обрушившегося на них огня.

Одно из штурмовых орудий было разбито прямым попаданием снаряда, другое получило повреждение, и было срочно эвакуировано в тыл. Также от огня противника погибло несколько минометных расчетов и одна орудийная батарея.

Стремясь спасти своих солдат от уничтожения, Манштейн приказал поднять в воздух авиацию и потопить вражеские корабли. Приказание генерала было исполнено, но появление немецких самолетов не внесло серьезных изменений в расклад боя. На защиту крейсеров встали зенитчики и истребители, которые помогли морякам мужественно продержаться до конца назначенного им срока. Их артобстрел противника продолжался ровно тридцать минут, после чего корабли покину Севастополь.

Их уход прикрывала дымовая завеса, что на время скрыла черноморцев от глаз врага, но едва они вышли в открытое море бой возобновился.

Обозленные тем, что не смогли потопить советские корабли в гавани Севастополя, немцы приложили все усилия, чтобы уничтожить их на обратном пути. Почти сорок машин атаковали отряд капитана первого ранга Романова, большей частью из них были истребители. Сказывалась нехватка топлива.

Немцы атаковали в течение часа и смогли нанести черноморцам существенный урон. Оба крейсера получили многочисленные малые повреждения в результате непрерывной бомбежки, но благополучно смогли достичь Новороссийска.

Гораздо хуже обстояло дело с эсминцами. Лидер «Харьков» получил пробоину из-за падения бомбы рядом с бортом корабля, в результате чего было затоплено румпельное отделение. С большим трудом экипаж сумел исправить повреждение, и корабль продолжил движение.

Также немецкая авиация нанесла серьезные повреждения эсминцу «Сообразительный». От взрыва вражеской бомбы кораблем была получена пробоина в районе первого котельного отделения. Проникшая внутрь вода затопила всю котельную, а также центральный артиллерийский пост. Скорость корабля упала до 22 узлов, положение стало угрожающим, но экипаж с честью выдержал этот суровый экзамен. Пробоина были заделана, вода из отсеков была откачена и эсминец смог достичь родных берегов в отличие от эсминца «Способного».

Действуя в паре с эсминцем «Совершенный» он прикрывал своим зенитным огнем крейсера. Две первые атаки вражеской авиации «Способный» отбил успешно, но во время третьей, получил прямое попадание бомбы в корму и затонул.

Сопровождавший его «Совершенный», несмотря на смертельную угрозу, смело двинулся на помощь товарищу и принял активное участие в спасение его экипажа.

Практически стоявший на одном месте корабль был лакомой добычей для немецких летчиков. Казалось, что участь эсминца предрешена, и он вскоре разделит трагическую участь своего товарища, но капризная мадам Судьба распорядилась по-своему.

Сколько бы бомб и пуль не обрушилось на «Совершенный», он не получил ни одного серьезного повреждения и не только благополучно поднял на борт спасенных моряков со «Способного», но и вернулся в Новороссийск без единой пробоины.

Такова была одиссея группы капитана первого ранга Романова, но это было лишь небольшой прелюдией к тому, что произошло на сухопутном фронте под Севастополем.

Пока корабли находились в бухтах крепости, артиллерия IV сектора вела контрбатарейную борьбу стремясь свести к минимуму вражеский огонь, направленный против них. Когда же крейсера и эсминцы ушли, оттянув на себя большую часть самолетов противника, артиллеристы сосредоточили свой огонь на подступах к Бартеньевке, продлив начатую артподготовку на пятнадцать минут.

После этого над истерзанной землей Севастополя повисла пауза. Выдвинутые на передний край наблюдатели с нетерпением ждали дальнейшего развития событий. Решиться ли Манштейн начать свое наступление или нет.

Менее двадцати дней назад, командующий 11-й армией, оказавшись в подобной ситуации, без особых раздумий двинул свои дивизии на штурм Севастополя. Теперь же, принимать столь ответственные решения было уже не так легко как прежде. Численность войск заметно поредела и в затылок дышала ненавистная дата 27 июня, день, когда корпус Рихтгофена покидал Крым.

Возможно, стоило отложить наступление на сутки и доукомплектовать потрепанные вражеским огнем войска. Шаг логичный и разумный, но завороженный возможностью уже сегодня выйти к Северной бухте и объявить противнику мат в три хода, Манштейн не захотел ждать и повторил приказ к атаке.

Полностью убежденный, что прижатые к гавани русские держатся из последних сил, он упрямо гнал своих солдат в бой, непрестанно твердя, что брошенное сегодня бревно, обязательно переломит хребет русскому медведю. За скорую победу над врагом говорили многие факты, но сложенные вместе, они дали совсем иной ответ.

Мощный артобстрел немецких орудий сравнял с землей передний край советской обороны. Многие дома Бартеньевки горели или были разрушены прямым попаданием крупнокалиберных снарядов, но когда в бой вступили штурмовые группы, их ждало жестокое разочарование. Максимально усилив оборону этого участка фронта огневыми средствами, Рокоссовский не дал противнику возможность её прорвать.

Переброшенные на этот участок фронта батальонные 82мм минометы, сделанные севастопольцами в штольнях Северной бухты, сорвали наступление немецкой пехоты, а поставленные на прямую наводку зенитки сожгли и заставили отступить штурмовые орудия врага. Некоторым штурмовым отрядам все же удалось прорваться к окраинам поселка, но после ожесточенной схватки с советскими солдатами были вынуждены отступить.

Бои за Бартеньевку ещё шли, когда Рокоссовский сделал свой ответный ход.

Дав возможность противнику ввязаться в бой и окончательно утвердившись в намерениях Манштейна, через полчаса с момента немецкого наступления, он нанес удар во фланг противника.

Все, что было возможно использовать для прорыва вражеской обороны в районе форта «Сталина» было брошено в бой. Гаубицы, минометы и даже две установки «катюш» ударили по румынским войскам, державшим здесь оборону.

Только двадцать минут, позволяли запасы крепостных арсеналов вести огонь по противнику, но и этого оказалось достаточно, чтобы сломить гордый дух наследников римской империи.

Особенно их потряс залп «катюш», а когда в атаку двинулись танки, румыны думали не столько об обороне, сколько об отступлении. Два «КВ» и четыре Т-26 — это все, чем располагал Константин Константинович на этот момент, но их хватило не только для прорыва румынской обороны, но и для дальнейшего наступления.

Преследуя отступающего противника, советские войска не только смогли отбить ранее утраченный форт «Волга», но и деблокировать батарею майора Александера. Немецкие саперы только начали поэтапное её уничтожение, как попали под сокрушающий удар севастопольцев и в панике отступили.

У блокированного гарнизона уже кончались боеприпасы, но никто не думал о сдаче в плен. Все гвардейцы артиллеристы были готовы сражаться